В конце прошлого года Рей Макгехи написал воспоминания о своем путешествии в Россию. Мне, как одному из организаторов той встречи, было очень интересно читать о том, что увидел и как воспринял увиденное человек, приехавший с другой стороны Земли. Мы провели вместе три недели, проехали половину Европы и половину Сибири, а это, согласитесь, немало. Когда я прочитал его статью, то решил, что этот взгляд на Россию будет интересен не только мне, не только тем, с кем мы встречались, но и большинству читателей моего сайта. Я спросил у Рея разрешения на перевод и публикацию, таковое было получено, и вот он перед вами – взгляд из-за океана.

Это было более трех лет тому назад. Тогда я нашел веб-сайт, посвященный охоте с борзыми в России. Я отправил письмо по электронной почте владельцу сайта, и после этого началась наша дружеская переписка, которая привела к обмену видеоматериалами об охоте с борзыми и, в итоге, к получению приглашения посетить Россию посмотреть борзых на их родине. Была запланирована первая Пермская конференция по борзым. Приглашение от моего русского друга Александра Лютина пришло в апреле, и мы начали работать с бумагами по обе стороны Земного шара. Эта работа включала в себя оформление персонального приглашения в ОВИРе, которое требуется для посещения России; затем срочная доставка требуемой формы официального приглашения для получения российской визы; затем срочная доставка моего свидетельства о рождении для получения американского паспорта (это было не так просто, потому что я родился в Англии, а печать, которая требуется для паспорта в США, не применялась в Англии); оформление срочного запроса о выдаче паспорта для себя; затем сверхсрочная доставка заявления в Российское консульство с просьбой о выдаче самой визы; и, наконец, билеты на самолет. Везде, где я говорю «срочная доставка», следует читать «тройная цена». Спешка была обусловлена тем, что сделать все нужно было к концу июля, и дата моего вылета отодвигалась почти до дня начала конференции по борзым; но 22-го июля я был в самолете, летящем в Москву.

Вначале было два часа пути из Москвы, штат Айдахо, до Спокейна, аэропорта в штате Вашингтон; затем час полета до Сиэтла, штат Вашингтон, последовавшая за этим двухчасовая задержка; и затем одиннадцатичасовой полет над Северным полюсом в «другую» Москву. После прибытия было еще двенадцатичасовое ожидание в Москве рейса до Перми. Я прибыл в Пермь в 5 часов 10 минут, через двадцать восемь часов после начала путешествия, где был встречен Александром и его другом Антоном. У Антона была машина, и он был нашим водителем; не каждый в России имеет машину. Мы тотчас поехали в маленькое село Калинино, что примерно в ста километрах от Перми, где охотничий клуб должен был проводить выставку борзых в тот самый день. Пермь – город с миллионным населением в Уральских горах. Это был закрытый город во времена СССР, потому что здесь размещено много заводов.

Калинино – место, где проводят выходные дни жители индустриальной Перми. Мы прибыли в дом, предназначенный для гостей, где и остановились. Наверху были комнаты для сна, внизу – милая веранда для отдыха, разговоров и приема пищи. Я был накормлен сразу же, как только приехал и, думаю, я ел раз шесть в тот день. Вся еда была очень хорошая, со свежими помидорами и огурцами, с хлебом, супами и, конечно, с водкой. Этот день был подобен урагану, поскольку я, до сих пор не спавший, был представлен всем. Многие говорили чуть-чуть по-английски, а пара человек, которые говорили по-английски очень хорошо, переводили для меня.

Почти сразу, как только я прибыл, люди начали разговоры о борзых, желая узнать о борзых в США. Поскольку проводилась конференция и выставка, многие были борзятниками, но были там и охотники, которые охотятся с другими породами. Все утро было посвящено знакомствам, еде и отдыху. Несколько молодых женщин, собирающих и сохраняющих русский фольклор, пришли и пели русские народные песни. Их голоса производили волнующее впечатление, а песни были пронзительные и трогательные. Люди были очень дружелюбны, все они заботились обо мне, так что я замечательно провел время.

Выставка собак была в конце дня, из-за ожидания прибытия некоторых участников; русские частенько путешествуют со своими собаками на большие расстояния поездом, поскольку не имеют автомобилей. Выставка проводилась по охотничьим правилам, на контрасте с правилами США и ФЦИ. Это было интересно – увидеть, как проводятся выставки охотничьего клуба. В данном случае было два судьи, обсуждающих обстоятельно и во всех подробностях каждую из экспонируемых собак. Все внимание сконцентрировано исключительно на собаке, а не на владельце или ведущем. Судья тратит гораздо больше времени на каждую собаку, нежели судья в США. Каждая собака была измерена и оценена по достоинству пропорций. Собаки ходили шагом и осматривались все время, пока находились в ринге. Затем каждая получала оценку, и судьями делались подробные описания достоинств и недостатков.

Конец этого дня был ознаменован традиционной паровой купальней, называемой «баня». Бани размещены в маленьких сараях или зданиях возле домов. Главным образом это сухие купальни, в которых смесь воды и пива кидается на раскаленные камни, создавая пар. Баня была очень жаркая и расслабляющая. Хорошо прогревшись, мы бежали к речке и обливались холодной водой, остывали и снова возвращались в баню. В бане была связка маленьких березовых веток с листьями. Они могут быть использованы для битья самого себя, чтобы стимулировать течение крови; вы можете также попросить друга отхлестать вас этими ветками. После бани я буквально провалился в сон впервые за три дня.

На следующий день была конференция по борзым. Мой друг Александр выступил с докладом о региональных чемпионатах, затем была презентация начала государственной программы разведения борзых в Нижнем Новгороде. Я выступал на конференции с двумя докладами: один был мой собственный, а другой – моей жены, Ивонны. Мое выступление было о полевом курсинге в Америке. Русские очень интересовались, как мы охотимся в США, они задавали множество вопросов о наших правилах, зайцах, судействе и угодьях. Затем я представил доклад Ивонны, в котором рассматривался логотип Американского клуба борзых и то, как этот логотип изменялся со временем: от портретного изображения старинной рабочей борзой до изображения современной выставочной собаки, потерявшей рабочие качества. Русские более всего заинтересовались этим моментом, и последовала дискуссия о сложке борзой. Они очень интересовались тем, какие качества отличают хорошую рабочую борзую, и были сильно встревожены тем фактом, что многие американцы не интересуются функциональностью породы и охотой с борзыми

Тем же вечером, по окончании конференции, мы с Александром совершили прогулку вокруг села и тоже говорили о борзых, особо остановившись на явлении, называемом «бросок». Бросок – это взрыв скорости в самую последнюю минуту, когда борзая неуловимо для глаз настигает дичь. Старые русские заводчики чувствовали, что бросок был специфичен исключительно для породы русской псовой борзой, и они описывали это как «выстрел из ружья». Александр сказал, что он видел это лишь несколько раз в жизни, и что если борзая не имеет броска, то, возможно, это не совсем борзая. Это было одним из тех важных отличий, что я увидел в России: отличие взглядов русских борзятников от взглядов американских шоу-фантазеров. Русских интересуют умения собак, невидимые качества, которые делают породу отличной от других пород. Собака определяется тем, что она делает, в большей степени, нежели тем, как она выглядит. Это действительно похоже на то, как гонки на собачьих упряжках определяют, является ли собака аляскинской (хаски) или нет; важно, как она работает, а не как она выглядит. Многие шоу-владельцы в Америке интересуются лишь внешними чертам собаки и не принимают во внимание ничего, что гораздо более значительно. После нашей прогулки было возвращение домой, баня и затем сон.

Следующие несколько дней я провел, осматривая достопримечательности в окрестностях Перми. Мы ездили на север Урала посмотреть несколько церквей и деревень. У нас был очень приятный визит к Юре, другому судье по борзым, или «эксперту», как называют судей в России. Затем мы были приглашены посетить крупнейший питомник борзых в Сибири, и в пятницу мы с Александром отправились поездом в Омск. Это было двадцатичасовое путешествие через весь Урал и часть Сибири. Поездка была очень интересная и расслабляющая, и мы, конечно же, снова говорили о борзых. Один момент чрезвычайно меня заинтересовал: постав задних конечностей у борзых, потому что вытягивание задних ног так часто присутствует в шоу-рингах Америки. В правилах судейства Российского охотничьего клуба определено, что если опустить линию от маклака до земли, то задняя лапа должна быть от 5 до 8 см за этой линией и не далее. Это примерно от двух до трех с четвертью дюймов. В американском же шоу-ринге мы постоянно видим тенденцию вытягивать задние лапы все дальше и дальше назад, с опусканием задней части корпуса так, что круп находится значительно ниже уровня холки. Это похоже на то, что можно видеть в рингах немецких овчарок. Но это не традиционный зад у борзых, которые исторически имеют относительно открытые углы, и круп должен находиться приблизительно на том же самом уровне, что и холка.

Мы провели ночь в поезде, разделяя купе с двумя женщинами и девочкой. Я думаю, что это были мать, дочь и внучка. Они были очень милыми людьми, их станция была посреди ночи, и когда они выходили, я проснулся от того, что одна из них очень нежно укрыла меня одеялом.

Мы были встречены на вокзале в Омске Леной, которая охотится со своими двумя взрослыми борзыми и является частым гостем в питомнике, в который мы едем. Омск – город с миллионным населением, был основан в 1716 году. После экскурсии по городу мы поехали в питомник, что расположен на территории огромной Гришиной фермы примерно в ста километрах от Омска и недалеко от границы с Казахстаном. У Гриши замечательный питомник, старейший в Сибири. Там большие площади огорожены для щенков вместе с маленькими площадками для взрослых собак и для сук со щенками. Там есть большая ограда, в которой он выращивает зайцев для тренировки молодых собак. Там есть прямая дорожка для бегов с боксами, и даже есть волк для притравки борзых. Гришина мечта – создать комплектную охоту такую же, как охоты старой России. Он выращивает лошадей и гончих для использования на охоте. Его земля простирается так далеко, как только может видеть глаз, и еще дальше. Он планирует огородить площадь примерно 10 на 10 миль, чтобы сохранять дичь для псовой охоты. Он перестал охотиться на зайцев с ружьем в своих землях, пытаясь увеличить популяцию зайца.

В первую ночь у Гриши мы поехали на охоту, пересекая поля и высматривая отблеск звериных глаз в свете фар. Несколько зверьков были пойманы собаками. Это были грызуны, которые выглядят как большая кенгуровая крыса. После охоты мы отправились в баню; там нет реки возле бани, поэтому для охлаждения устроена большая кадка с холодной водой, которой мы могли бы обливаться.

Следующий день был посвящен осмотру собак и небольшой прогулке вокруг Гришиного участка. Сибирь очень красивая, очень ровная, с полями, покрытыми травой и островами берез. Поля очень обширны; вас окружает бесконечное открытое пространство настолько, насколько можно видеть. Той ночью мы отправились на другую охоту, на корсака, маленькую степную лисицу. Мы нашли трех и погнались за ними. Это было очень весело – нестись через поля на машине и пытаться удержать лисицу в свете фар, чтобы борзые могли ее видеть. Собаки поймали трех корсаков; после этого мы вернулись и пошли в баню. После парной и после обливания холодной водой мы вышли в темноту и стояли там некоторое время; моросил дождь. Да, там был я, обычный пожилой парень из Айдахо, стоящий нагишом под дождем в Сибири, и все это потому, что когда-то я отправил электронную почту парню в России, а еще потому, что наш общий интерес – рабочие борзые; да, там был я.

Следующий день в Омске был днем борзых. Русские сделали несколько забегов по прямой для того, чтобы я мог все снять на видео. Там был стартовый бокс, очень похожий на те, что вы могли бы видеть в Америке, но в некоторые из отсеков русские ставили по две собаки вместо одной. Они к тому же еще и выпускали с рук одну или двух собак, так что там получалось по семь или восемь собак, бегущих одновременно. Приманка – на ручном приводе, в виде лисьей шкурки, натянутой на пластиковую молочную бутылку, и собаки бежали на две-три сотни ярдов. В конце забега никого не было, чтобы собрать собак, и все они возвращались к стартовому боксу так же быстро, как бежали за приманкой. После забегов русские прошли парадом с собаками вокруг поля так, чтобы я мог лучше рассмотреть их. Весь питомник устроен по уму; Гриша действительно пытается восстановить русскую псовую борзую, какой она была 100 лет назад, предназначенной для охоты.

После трех дней в Омске мы отправились в Санкт-Петербург. В этот раз мы летели на самолете. После приземления мы доехали автобусом до города, а затем на метро до квартиры брата Александра, где мы могли бы остановиться, пока будем в Санкт-Петербурге. Мы совершили легкую обзорную экскурсию по городу в первый день, а затем, на второй день, мы выехали во дворец в Петергофе. Это очень красивый дворец, который был большей частью восстановлен. Он окружен множеством акров земли, заполненной фонтанами, и все это работает под естественным напором воды, потому что в то время не было электрических насосов.

Петергоф был также и местом царской охоты с конца 1700-х годов и вплоть до 1856 года, когда охота была переведена в Гатчину, которую мы посетили на следующий день. Там была царская охота с 1856 года и вплоть до гибели династии Романовых в 1917 году. Несколько отдельных домиков псарей повстречались нам в Гатчине. Старинные охотничьи домики и домики для собак все еще стоят там. Борзые жили в специальных домиках прямо напротив стоящих через неширокую улицу домов охотников, примерно через 50 футов; каждый охотничий домик был напротив домика для тех борзых, за которых отвечал охотник. Было очень интересно это видеть; я мог все это представить, я словно чувствовал присутствие охотников и собак старины. В охотничьих домиках до сих пор живут люди, но домики для борзых давно не используются или использовались как склады. С этой улицы мы прошли тропинками вниз до дороги к русской православной церкви, стоящей словно врезанный в оправу из деревьев драгоценный камень, с ее голубыми куполами, видимыми издали. Эта церковь большей частью реставрирована, а в те времена была охотничьей церковью. Охотники подъезжали к церкви перед охотой. Они оставляли собак и лошадей на улице, заходили для службы, а затем ехали на охоту. Это было очень трогательно для меня – увидеть то место, где борзые царя жили и гуляли более ста лет тому назад.

После посещения церкви мы поехали вниз по дороге к Гатчинскому дворцу. Этот дворец еще не полностью восстановлен. Мы обошли внутренние помещения дворца, где были выставки оружия и картин с охотничьими сюжетами. Я видел только одну картину с борзой, но там была пара картин с грейхаундами. Затем мы прогулялись по паркам вокруг дворца. Они также не реставрированы, но я думаю, что они очень похожи на то, какими были во времена, когда там жили цари. Кроме того, сто лет назад у русских не было газонокосилок. В тех парках есть озеро и великолепные лесные угодья.

Следующий день в Санкт-Петербурге был днем борзых; нас взяли с собой и повезли кратчайшими путями прочь из города, в поле, где охотники притравливают своих молодых борзых на зайцев. Мы остановились для барбекю, который является обычным делом в русских встречах на открытом воздухе, и все больше и больше людей появлялись со своими борзыми. Это был славный день людей, борзых, еды и питья. Я упоминал, что в России пьют водку? Это прекрасный способ увидеть некоторых из рабочих борзых Санкт-Петербурга, и замечательный способ встретить страстных людей, позволяющих своим собакам утолить их, собачью, страсть – охоту.

После этого чудесного дня мы поехали на железнодорожный вокзал и совершили ночное путешествие в Москву. В Москве официальное число жителей около 14 миллионов, но там есть и неофициальная популяция мигрантов и нелегальных рабочих, и действительная численность населения приближается к ошеломляющей цифре – 24 миллиона. Мы провели три дня в Москве, в череде быстрых экскурсий и посещений псовых охотников. Мы посещали борзятников и их собак в их квартирах и домах, совершили короткое путешествие за город посмотреть еще нескольких борзых. В мой последний день в Москве у нас было еще одно барбекю в доме заводчицы борзых.

За время моего путешествия по России я многое узнал о борзых на их родине. Я также узнал многое о русских борзятниках; во многом они похожи на борзятников в нашей стране. Они заинтересованы рабочими качествами своих собак и поддержанием своей отечественной породы в том виде, какой она была во времена царей. Я был впечатлен самоотверженностью, с которой русские посвящают себя породе; многие из них держат трех или четырех борзых в маленьких квартирах в центре очень больших городов. Там лишь несколько больших питомников, подобных тем, что часто встречаются в США.

После потери рабочих борзых, лишенных охоты во многих поколениях, и получения «шоу-разновидности», в Америке или еще где-нибудь, я был счастлив видеть, что в их родной стране до сих пор есть большое число людей, посвятивших себя сохранению охотничьей функции борзых и посредством этого истинной внешности породы. Россия – быть может последняя страна, где держат борзых так, как это было когда-то, где им дают возможность охотиться. Я замечательно провел время в России. Люди и их гостеприимство удивительны; я был там три недели и ни разу не провел ночь в отеле. Всюду, где я был, меня кормили и удостоверялись, что мне хорошо и комфортно. Охотничьи борзые живы и хороши в России, и я надеюсь, так будет и в будущем, потому что подобное невозможно нигде более в целом мире.

Я бы хотел поблагодарить всех людей в России, которые сделали мое путешествие таким восхитительным.